![](/wp-content/uploads/2018/03/pod-prevyu.jpg)
Поверьте, подростки-трансгендеры существуют!!! И их не мало!
Виктория КостовароваЖИЗНЬ
Подростки-трансгендеры — да, они существуют, и их немало. В одних только Штатах 40% от общего числа бездомной молодежи (а это аж 1,6 миллиона) — трансгендеры. Из них 90% ушли из дома из-за унижений, ссор с родителями и непонимания. Еще 75% пережили физическое, эмоциональное или сексуальное насилие. Более 50% подростков-трансгендеров пытались покончить с собой до наступления 20-го дня рождения. Кому-то удалось, кого-то смогли спасти. Но все это — сухие факты и статистика. Что поможет другим лучше понять этих людей, чем конкретные истории из жизни?
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod1.jpg)
1. Кэтрин 19 лет, она из Бруклина. Ее можно назвать по-разному — бангладешка, американка, геймер, мусульманка, будущий программист. Но только не человеком… по крайней мере, так ей сказали родители. В собственном доме Кэтрин — призрак. Она тихо живет в коридоре, потому что это единственное место, где она не мешает своей семье. Подавляя свою истинную личность 18 лет, она наконец нашла в себе силы и смелость рассказать родителям. Все закончилось ссорой и отрицанием. За ними пришла депрессия и мысли о суициде. Кэтрин говорит, что она пленник не только в собственном доме, но и в собственном теле.
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod2.jpg)
2. Чарли, 12 лет.
«Сколько себя помню, всегда хотела быть девочкой. Я носила платья и туфли на каблучках. Никогда не понимала, почему я должна быть мальчиком, если я всегда хотела быть девочкой? Отец был в бешенстве, пытался обрить меня налысо. Родители развелись, когда мне было четыре. В 4-м классе я начала менять пол, у меня отрасли длинные волосы, и я закалывала их бантиком. Отец до сих пор со мной не общается, лишь пишет эсэмэски иногда».
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod3.jpg)
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod4.jpg)
3. Эй Джей, 19 лет.
«Люди называют меня “трансгендером”. Но это те, кто притворяется им, чтобы быть популярным. Я не принимаю гормоны, чтобы сменить пол, но ведь в мире полно людей, которые не хотят проходить через этот процесс. Мне нравится, как я выгляжу, правда. Лучше пусть другие меняют свое восприятие меня, чем я поменяю себя. Иногда я ношу платья, у меня определенно есть женская сторона. Мне нравится краситься, и я могу быть симпатичным и в то же время быть мужчиной».
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod5.jpg)
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod6.jpg)
«Я в процессе смены пола вот уже пять лет. Моей девушке Эрике плевать на то, что думают окружающие. Она говорит, что главное — это душа и характер. Она меня очень поддерживает. Я знаю, что смену пола лучше делать в раннем возрасте, чтобы все прошло как можно более гладко. Единственное, что меня бесит, — это количество тестостерона в моем организме. Вчера я брилась. Волосы продолжают расти на лице и руках. Мне еще столько всего предстоит сделать».
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod7.jpg)
«Я страдал депрессией с 13-14 лет. И все из-за того, что люди меня не понимают. На улицах на меня таращатся. В очереди в бассейн одна парочка за мной во весь голос спорила, мальчик я или девочка. В итоге мы с друзьями ушли. Но скоро ни у кого не будет сомнений. Одно из главных изменений в моей жизни — это мой голос. Порой я просыпаюсь с ощущением, будто мои голосовые связки чешутся, но мой голос становится ниже, и это круто. У меня на лице уже начали расти волосы. Будет прикольно, когда у меня отрастут усы».
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod8.jpg)
«Единственный, кто меня сейчас поддерживает, — это мой брат. Я решил сменить пол в 15 лет. Раньше я пытался покончить с собой. Мне сложно еще и потому, что я из Южной Азии и я мусульманин. Родители позволили мне жить с ними, и я им благодарен. Но на этом все — они не принимают меня, просто терпят. Я не могу принимать гормоны, так как родители должны подписать разрешение, а они не подписывают. Я уже начал подыскивать себе приют для таких же, как я, потому что мне кажется, что, когда я начну принимать гормоны, родители выставят меня за дверь».
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod9.jpg)
«Семья меня не поддерживала. Меня считали геем. Мне говорили, что я попаду в ад, мне угрожали. Отец сказал, что ему за меня стыдно. Брат сказал, что лучше бы я вообще не рождалась. Я пыталась покончить с собой, и меня дважды забирали в больницу. В третьем классе меня забрала от родителей служба опеки, потому что у мамы нашли наркотики. Моя опекунша буквально спасла мне жизнь. Я больше не общаюсь со своей семьей».
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod10.jpg)
«Моей маме сказали, что родится сын, поэтому, когда родилась дочь, она не знала, как меня назвать. В итоге выбрали имя Чэнс (Шанс). Мои родители — китайские иммигранты, очень строгие и традиционные. Когда я сказал маме, что хочу сменить пол, она начала рыдать. Отец вообще не хотел со мной разговаривать. Но сейчас он уже говорит обо мне “он”, “его”, и это уже что-то».
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod11.jpg)
«Я считаю, что у меня нейтральный пол, т.е. я не мужчина и не женщина, а сразу и то и другое. Самое большое заблуждение заключается в том, что ты якобы должен выглядеть так или иначе. Нет, достаточно носить то, что тебе нравится. Я ношу футболки и джинсы — в них легко танцевать. Недавно купила комбинезон — очень удобно и нейтрально».
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod12.jpg)
«Уже в 3-4 года я поняла, что что-то не так. В 7 лет доктора поставили мне диагноз — расстройство гендерной идентичности. Я начала принимать блокаторы в 13 лет, тогда же начался мой переход. Поначалу отец и мачеха не принимали меня. Но потом мачеха убедила моего отца помочь мне с приемом гормонов. Результаты появились меньше чем через неделю».
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod13.jpg)
«Когда я начала менять пол, люди на улицах Нью-Йорка бросали в нас с подругой пустые бутылки. Сейчас у меня никого нет, и я вообще не знаю, хочу ли замуж. Но я хочу ребенка. Иногда я думаю о том, что никогда не смогу забеременеть и родить ребенка. Я довольна собой, но порой подобные вещи меня убивают».
![](/wp-content/uploads/2018/03/pod14.jpg)