Поверьте, подростки-трансгендеры существуют!!! И их не мало!
Виктория КостовароваЖИЗНЬ
Подростки-трансгендеры — да, они существуют, и их немало. В одних только Штатах 40% от общего числа бездомной молодежи (а это аж 1,6 миллиона) — трансгендеры. Из них 90% ушли из дома из-за унижений, ссор с родителями и непонимания. Еще 75% пережили физическое, эмоциональное или сексуальное насилие. Более 50% подростков-трансгендеров пытались покончить с собой до наступления 20-го дня рождения. Кому-то удалось, кого-то смогли спасти. Но все это — сухие факты и статистика. Что поможет другим лучше понять этих людей, чем конкретные истории из жизни?
1. Кэтрин 19 лет, она из Бруклина. Ее можно назвать по-разному — бангладешка, американка, геймер, мусульманка, будущий программист. Но только не человеком… по крайней мере, так ей сказали родители. В собственном доме Кэтрин — призрак. Она тихо живет в коридоре, потому что это единственное место, где она не мешает своей семье. Подавляя свою истинную личность 18 лет, она наконец нашла в себе силы и смелость рассказать родителям. Все закончилось ссорой и отрицанием. За ними пришла депрессия и мысли о суициде. Кэтрин говорит, что она пленник не только в собственном доме, но и в собственном теле.
2. Чарли, 12 лет.
«Сколько себя помню, всегда хотела быть девочкой. Я носила платья и туфли на каблучках. Никогда не понимала, почему я должна быть мальчиком, если я всегда хотела быть девочкой? Отец был в бешенстве, пытался обрить меня налысо. Родители развелись, когда мне было четыре. В 4-м классе я начала менять пол, у меня отрасли длинные волосы, и я закалывала их бантиком. Отец до сих пор со мной не общается, лишь пишет эсэмэски иногда».
3. Эй Джей, 19 лет.
«Люди называют меня “трансгендером”. Но это те, кто притворяется им, чтобы быть популярным. Я не принимаю гормоны, чтобы сменить пол, но ведь в мире полно людей, которые не хотят проходить через этот процесс. Мне нравится, как я выгляжу, правда. Лучше пусть другие меняют свое восприятие меня, чем я поменяю себя. Иногда я ношу платья, у меня определенно есть женская сторона. Мне нравится краситься, и я могу быть симпатичным и в то же время быть мужчиной».
«Я в процессе смены пола вот уже пять лет. Моей девушке Эрике плевать на то, что думают окружающие. Она говорит, что главное — это душа и характер. Она меня очень поддерживает. Я знаю, что смену пола лучше делать в раннем возрасте, чтобы все прошло как можно более гладко. Единственное, что меня бесит, — это количество тестостерона в моем организме. Вчера я брилась. Волосы продолжают расти на лице и руках. Мне еще столько всего предстоит сделать».
«Я страдал депрессией с 13-14 лет. И все из-за того, что люди меня не понимают. На улицах на меня таращатся. В очереди в бассейн одна парочка за мной во весь голос спорила, мальчик я или девочка. В итоге мы с друзьями ушли. Но скоро ни у кого не будет сомнений. Одно из главных изменений в моей жизни — это мой голос. Порой я просыпаюсь с ощущением, будто мои голосовые связки чешутся, но мой голос становится ниже, и это круто. У меня на лице уже начали расти волосы. Будет прикольно, когда у меня отрастут усы».
«Единственный, кто меня сейчас поддерживает, — это мой брат. Я решил сменить пол в 15 лет. Раньше я пытался покончить с собой. Мне сложно еще и потому, что я из Южной Азии и я мусульманин. Родители позволили мне жить с ними, и я им благодарен. Но на этом все — они не принимают меня, просто терпят. Я не могу принимать гормоны, так как родители должны подписать разрешение, а они не подписывают. Я уже начал подыскивать себе приют для таких же, как я, потому что мне кажется, что, когда я начну принимать гормоны, родители выставят меня за дверь».
«Семья меня не поддерживала. Меня считали геем. Мне говорили, что я попаду в ад, мне угрожали. Отец сказал, что ему за меня стыдно. Брат сказал, что лучше бы я вообще не рождалась. Я пыталась покончить с собой, и меня дважды забирали в больницу. В третьем классе меня забрала от родителей служба опеки, потому что у мамы нашли наркотики. Моя опекунша буквально спасла мне жизнь. Я больше не общаюсь со своей семьей».
«Моей маме сказали, что родится сын, поэтому, когда родилась дочь, она не знала, как меня назвать. В итоге выбрали имя Чэнс (Шанс). Мои родители — китайские иммигранты, очень строгие и традиционные. Когда я сказал маме, что хочу сменить пол, она начала рыдать. Отец вообще не хотел со мной разговаривать. Но сейчас он уже говорит обо мне “он”, “его”, и это уже что-то».
«Я считаю, что у меня нейтральный пол, т.е. я не мужчина и не женщина, а сразу и то и другое. Самое большое заблуждение заключается в том, что ты якобы должен выглядеть так или иначе. Нет, достаточно носить то, что тебе нравится. Я ношу футболки и джинсы — в них легко танцевать. Недавно купила комбинезон — очень удобно и нейтрально».
«Уже в 3-4 года я поняла, что что-то не так. В 7 лет доктора поставили мне диагноз — расстройство гендерной идентичности. Я начала принимать блокаторы в 13 лет, тогда же начался мой переход. Поначалу отец и мачеха не принимали меня. Но потом мачеха убедила моего отца помочь мне с приемом гормонов. Результаты появились меньше чем через неделю».
«Когда я начала менять пол, люди на улицах Нью-Йорка бросали в нас с подругой пустые бутылки. Сейчас у меня никого нет, и я вообще не знаю, хочу ли замуж. Но я хочу ребенка. Иногда я думаю о том, что никогда не смогу забеременеть и родить ребенка. Я довольна собой, но порой подобные вещи меня убивают».
