По студенчеству попал в больницу по собственной глупости. Сам дурак, запустил дальше некуда, вечное русское авось и «так пройдёт» довели до того, что меня сразу отправили на операцию и сказали, что ещё бы пара-тройка часов и прости-прощай.
Очухался в палате, 28 часов проспал, как оказалось, очухался от того, что дико хотелось пожрать (да, не покушать, а именно пожрать). Значит, на поправку, подумал тогда. Начал озираться по сторонам. На соседней койке мумия с перебинтованными руками и головой. Только нос и рот без бинтов. Мумия повернула голову.
— О, братишка, пришёл в себя. А то я уже переживать начал, больше суток глаза не открываешь. Я- Петр.
— Сергей. Петя, жрать хочу!
— Понятное дело (ржет). Скоро обед, через полчаса где-то, подожди.
Лезет в тумбочку, двумя замотанными руками достаёт оттуда яблоко, подаёт мне.
— Вот, перекуси до обеда.
— Спасибо!
Вгрызаюсь в яблоко, сок течёт по подбородку. Блин, мне кажется, я помню этот вкус до сих пор! Ничего не было в жизни вкуснее, чем то яблоко...
Валялся я в больнице недели полторы. И Петр рядом. Скентовались, трудности же объединяют. Рассказал Петр как попал в больницу. Слушал и не верилось мне, что случаются в жизни чудеса такие. Везунчик, одно слово, в рубашке человек родился.
Поехал Петр с другом поохотиться, к знакомым в далекую таежную деревушку. Зима. Дорога большей частью по реке. Едут на УАЗике, выехали под вечер, чтобы переночевать у знакомых, в баньку сходить, да запотевшей опосля чуть себя потешить в дружеском кругу. А утром раненько на зверя сходить. Едут. Друг за рулем, Петр сзади развалился, задремал. Слышит крик: «Петька, из машины!» А машина уже под лёд пошла. Друг выскочить успел, а Петр с машиной на дно пошёл . Хватанул воздуха, сорвал с себя бушлат, выбрался из машины в чёрную бездну реки. Река в верховьях быстрая. И понесло Пётра по течению в неизвестность. А он боролся за жизнь. «Знаешь, Серега, подо льдом тоже воздух есть, пузырями возле льда пробовал его хватать . Только лёд со стороны воды словно иголками, острый», -говорил он мне. Выкинуло Пётра в прорубь, от места погружения за изгиб реки метрах в ста (с его слов). Выбирался из проруби, все руки порезал об лёд.Но выбрался . И потерял сознание.
Откуда прорубь в глухомани? Старый лесной кардон был на берегу, домик да банька. Старики , дед с бабкой ,там жили. Или , проще сказать, век свой доживали. Ни детей у них, ни родни. Так бывает...
Дед в баню пошёл. Бабушка пошла до проруби, воды набрать. Видит, человек у проруби, коркой льда уже покрыт. Позвала деда, отволокли Пётра в баню, отогрели, помыли, перевязали.
Лежал Петруха у них, в себя приходил. Старики вокруг него хороводили. Мёдом и отварами трав поили. И кашами из ложки. Совсем плох парень был. Но выжил.
А товарищ Петра погоревал у полыньи, куда машина нырнула и пошёл по дороге. Машина его подобрала и до города доставила. Сообщил жене Петра о случившимся. Короче, похоронили Петьку заочно.
А Петра старики, выйдя на дорогу и поймав лесовоз, отправили в больницу через неделю. Где мы с ним и познакомились.
Руки его зажили, лицо обезображенное затянулось. Ничего, главное жив. А шрамы мужчину украшают, наверное).
Встретил его года через три-четыре. Улыбается. Обнялись, как старые знакомые. Спросил как он.
— Нормально все, Серега. Пополнение у меня в семье- стариков с кардона к себе забрал! Совсем старые стали...Живем вместе, дом у меня большой. За спасение мое я им на Всю жизнь благодарен. Пусть рядом будут! Родные стали они мне.
Такой вот случай из чужой жизни. И из моей. Всем добра! И пусть по жизни везёт, жизнь-штука интересная.
