Когда мы поженились, мне было едва 18, ему — 23. Но с первой же близости мы страстно мечтали о ребёнке. 5 лет операций, обследований, бесконечных анализов, но безрезультатно. Моя мама, имея тогда знакомства в больничных кругах, а это были 90-гг, позвала меня посмотреть на отказного мальчика. И я пошла…
Когда стали проходить сквозь палату с новорожденными младенцами-отказниками, мои глаза случайно встретились с другой парой глазок, голубые, как васильки (это потом они стали карими). И мы оцепенели: она изучала меня, я её.
Мама потянула меня за руку, но я уже вцепилась в девочку, как ненормальная. Подошла заведующая-знакомая и сказала, что здесь много диагнозов, недоношенная, биологическая мать нагуляла, а когда муж приехал с командировки, сказал: «Либо он и сын, либо избавляйся».
Только мне уже никто был не нужен: Настенька моя, дочечка. Месяц я тайком к ней ездила в больницу, потом решено было сказать мужу: «Пожалуйста, потом делай, что хочешь, мы тебя не потревожим, только помоги».
И он помог.
Не буду рассказывать о бюрократии, о блате, но спустя два месяца, этот долгожданный комочек счастья по всем канонам послеродовой выписки, был доставлен в нашу однокомнатную квартиру. А новоиспечённый папа звонил всем подряд по телефону и громко кричал:
«Дочь родилась — Настенька!»
Прошло 24 года. 12 лет, как схоронила мужа своего. Но ни разу в своей жизни я не пожалела о том, что сделала тот шаг. О том, как мы с дочей любим друг друга, даже говорить не стану.
Я всё делала и ещё сделаю, чтобы она счастливой была. И часто горжусь своей рыбкой: умница, красавица, лучше всех!
