Был у нас в батальоне хамниган. Семён его звали. Хамниган, это национальность такая. Лет сорок Семёну было, он нам, 18-ти летним, стариком казался. Помню, когда он только появился у нас, один его тунгусом назвал, а он улыбнулся своими раскосыми глазами и произнёс: «Я, хамниган, однако».
Был он снайпером и стрелял из своей «мосинки», как бог. Другого оружия он не признавал. А в начале войны, кем только его не ставили. Он и плотником был, и санитаром, и в хозвзод его отправляли. Не помогали и просьбы Семена отправить его на передовую. А командиры посматривали на невысокого, щуплого хамнигана, и только отмахивались, мол, он и по-русски-то толком не понимает.
А сейчас Семён снайпер. Да не простой снайпер, а лучший снайпер дивизии, а может и фронта. Его бойцы за невероятную точность стрельбы,уважительно «сибирским шаманом» называли.
Ходил он на охоту чаще всего один. Уйдёт ночью, сделает себе лёжку, даже мы не знаем, где Семён находится. А он может день, два пролежать, но выждать своего момента и упокоить очередного немецкого офицера
А потом вернётся, сядет в блиндаже, и трубку свою раскуривает. Она постоянно при нем была, казалось, что он её даже изо рта не вынимал, но, когда в засаде сидел, то, ни-ни. Нельзя курить. Как говорил Семён: «Немец, хоть и глупый зверь, но опасный».
Помню, в один из дней ушёл Семён на очередную охоту. Два дня его не было. Потом слышим приглушённый звук, как будто где-то вдалеке, пастух кнутом щёлкнул Это значило, что Семён увеличил свой счета Стрелял он наверняка и каждый его выстрел означал, что очередной захватчик, чином не ниже офицера, заработал себе два метра русской земли.
А через минуту, началось. По тому району, где Семён находился, немцы такой огонь открыли, как будто артподготовка началась, и немцы в наступление собираются идти.
Обычно, после снайперского выстрела, немцы, если обнаружат приблизительно позицию, то накроют её несколькими миномётными залпами, да успокоятся. А здесь, наверное, час долбили и из пушек и из миномётов Видно, кого-то важного Семён упокоил.
Мы даже беспокоится за него стали, но все обошлось. Вернулся Семён ночью, доложил, что убил очередного «немецкого зверя» и закурил невозмутимо свою трубку. Его уже не спрашивали, кого он подстрелил, обычно только спрашивали количество уничтоженных офицеров. Это в бою Семён особо не разбирался в званиях, но, куда попало не стрелял, и всегда выбивал или унтера, или пулемётчика, или офицера. А на охоте, Семён отстреливал только офицеров.Семён, а что это так на тебя сегодня немцы обиделись? Кого ты там приласкал? — спросил командир батальона.
-Не знаю, далековато было, видел, что офицеры были, я самого жирного и выбрал, а кто такой, даже не понял. — невозмутимо ответил Семён
На этом и успокоились. А через три дня к нам в батальон сам командир дивизии прикатил. Дивизионные разведчики доложили, что на этом участке дивизии, наш снайпер уничтожил немецкого генерала, важную шишку, вот он и захотел лично посмотреть на этого меткого стрелка. Представляете, не вызвал Семена к себе, а приехал сам.
Тут же, прямо в траншее, он прикрепил ему на грудь орден «Красной Звезды».
— Так вот он какой, "сибирский шаман "! Послушай, солдат, как тебе это удалось? Ведь, как доложили разведчики, до немецкого генерала было поболее километра! Этого просто невозможно сделать! — произнёс после награждения комдив.
А Семён, немного подумал, затянулся своей трубкой и с улыбкой произнёс:
-Я, товарищ полковник, уже с детства белку в глаз бью, чтобы шкурку не испортить. А немецкий генерал, не белка, шкурку беречь не надо, однако!
